На Государевой дороге

Темный лес – то наши вотчины,

Тракт проезжий – наша пашенка.

Давненько это было. В те времена, когда на малообжитый Восток протянулась единственная дорога Госуда­рева с Москвы вдоль Волги, затем по­ворачивала на Пермь Великую, после шла в сторону Пояса Каменного и за­канчивалась в сибирских землях, в гу­бернском Тобольске. Долгая и трудная это была дорога, но и опасная.

Пожалуй, это было во времена Ека­терины. При ней дорога на Сибирь, по нашим землям свернула еще южнее и шла почти по сегодняшнему маршруту: Кунгур-Суксун-Быково-Ачит-Екатеринбург. До того же для защиты от набегов южных неспокойных сосе­дей были построены крепостницы - Ачидская (первоначально писалось так), Бисертская (где теперь село Афа­насьевское), Кленовская, Киргишанская.... Тогда-то и на близком расстоя­нии от опасной переправы, по кото­рой шли на разбойничий промысел степные племена (почитай, начиная со спада воды на реке Уфе и до глубокого снега), была в числе последних постро­ена крепостница, получившая в окон­чательном виде название «Красноуфимская».

И вот на этой дороге на всем ее про­тяжении «пошаливали» разбойники.

Любопытный читатель наслышан об этих происшествиях. Так вот, я изло­жу одну из них. Повторяю, при Ека­терине это было, еще до Пугачевщины. За Тюшинским мостом есть гора под названием Атамановская. Так вот в этой округе и разворачивались все эти события.

Проезжий народ знал, что дорога по ту и другую сторону моста через речку Тюш считается чрезвычайно опасной. Что говорить о простом человеке, куп­чишке средней руки, инженеришке ко­мандированном, курьере министерс­ком, если сам начальник горных заво­дов Урала В.Н.Татищев спасовал: будучи предупрежденным на местных станах, предпочел продвигаться на го­судареву службу только в дневное вре­мя, а было это в декабре 1720 года.

А место (съезди, посмотри) было до смешного выгодным для разбойничье­го промысла: дорога с упомянутой горы и в сторону Афанасьевска, что в Кленовскую сторону, просматривалась отлично. К тому же этот злополучный мост никак нельзя было миновать. Оди­нокий ли возок едет, или собрались для емкости в парочку-две, картина была одна: появится дымок сигнальный на горе Атамановской, у путников душа уходит в пятки, на мосту встречают с двух сторон разбойники добычу с пи­столями и кистенями. Такие «шалости» длились не год и не два. Позже стали ответственные обозы сопровождать из местных гарнизонов, но и эта новинка не отпугнула никаких людей. Безза­щитный возок они встречали аккурат­но, на разбой выходили почти ежед­невно. Были, правда, смельчаки, которые проскакивали это место.

Не обошлось в этом «прибыльном» деле и без сообщников из тех же кре­постей и селений, так как что в обозе знали они заранее.

Это разбойничье место было голов­ной болью для больших гражданских и военных начальников губернии, горных заводов. Слали они депеши. Комендантом крепостниц посылался отряд казаков в предполагаемую раз­бойничью вотчину, в деревеньку П., в пятнадцати верстах от ближайших крепостей. Так эти экспедиции закан­чивались неудачей: народ в этой дере­веньке был неучтенный, так же сеяли, пахали, на отсутствие тех или иных мужиков отвечали, что ушли на зара­ботки в заводы неблизкие, а жители тамошние лишку не болтали и друж­бу с чужаками не вели. Жили исправ­но, дома были пятистенные, хозяйства исправные и рослые, семьи большие, сами крепкие. Да и экспедиции эти каждый день не проведешь. До этой самой деревеньки добирались по тро­пе звериной, по тайге вековой, урма­нами глухими, а ко времени их при­бытия в деревеньке уже знали о визи­те незваных допросчиков. В то время, когда «царевы слуги» шли на этих ду­шегубов, те отлеживались в урочище глухом (во времена Столыпина тамока образовался хутор Чесноковка, а название по дикому луку «черемше»). Были там у них лежбища, землянки. Вот, поверь, такое тайное место нашли, что они обнаружились в наши време­на при строительстве вторых путей.

Сюда привозили они чужих конец, привозили добычу, отлеживались пос­ле трудов «праведных», ели, пировали и хвастались очередной удачей. А ло­шади чужие стояли в крепких путах, в цепях железных, которыми были при­кованы к вековым соснам скобами на­дежными. Понятно дело, свидетелей они не оставляли, а лишнее из добычи скатывали с горы в омут глубокий. Местные жители говорят, что баграми в давние времена ловилась утварь дорожная (самовары, битники, чайники), железяки из конской сбруи.

Еще бы дальше длилась эта разбойни­чья история, но случились некоторые чрезвычайные обстоятельства. Напали разбойники на государеву казну, да и удачно. В ответ на это грозный губер­натор решил послать около роты сол­дат на эту ватагу. Сохранилась и фами­лия командира этой карательной экспе­диции - Сухих, полковник кавалерии. Пока служивые продвигались от перм­ского гарнизона, эта весть дошла впе­ред их по адресу. В стане разбойников начался разлад: «Давай, мол, атаман ты наш, разделим по справедливости раз­боем добытое и добычу недавнюю, и разбредемся кто куда, пока не поздно». А атаман воспротивился этому предло­жению. Заговорщики пытались было его подкараулить ночью, и тут вышла промашка: спит чутко, с пистолетом за­ряженным. Чуть не забыл сказать: у атамана была кличка «Варнак». Тут один из разбойников вспомнил прит­чу, что надо стрелять в него «кровавой» пулей, мол, такого душегуба обыкновенная пуля не берет, что он, дескать, заговоренный. Спешно изладили втай­не от «Варнака» это дело. И вот настал день развязки. Самый смелый из ватаги зашел в землянку и начал вести дипломатию: «Давай уносить скорее ноги, поделим всю добычу и до свидания». Атаман все так же упорствовал. Тогда и прозвучал выстрел с «кровавой» пулей. «Варнак» упал с бочки, на которой и сидел все эти дни короткого конфликта. Ну, этот смельчак выскочил из землян­ки и говорит своим товарищам по раз­бойному делу, что завалил я «Варнака», что давай поделим добытое убийства­ми.. Заскакивают они в землянку, а там ни атамана, ни бочки. Это обстоятель­ство так ошарашило заговорщиков, что они, не мешкая, разбежались кто куда. Кавалерия под командованием пол­ковника прибыла на место назначения, несколько дней прочесывала леса, уст­раивала засады, допросы с пристрастием - все напрасно. После ускакали они восвояси. Эта военная экспедиция, надо признать, была не напрасна. Разбои на Тюшинском мосту разом прекрати­лись. Но разговоры об этих варнаках, об их потерянном кладе передавались из поколения в поколение. Наиболее отчаянные тайком искали следы разбойничьего клада, причем, что интерес­но, со всех окрестных деревень ходили по предполагаемым местам.

Говаривали старые люди, что меха­низм поиска был таков: раз в «Варна­ка» стреляли пулей, замоченной пету­шиной кровью, то клад находится там, где запоет петух.. Были удачливые люди, приходят в урманы Чесноковские, кружат по чащобам - ан глядь, ходит петух, хотя тут и деревни нет и людей, ходит, ходит и запоет. Вот бе­жит удачливый на то место и делает метку, то ли зарубку на дереве, то ли колышек вобьет в землю, и бежит об­ратно радостный, рассказывает о сво­ей удаче. Оговаривают они, когда пой­дут добывать находку, а дальше вот всегда случалось какое-нибудь да несча­стье, то умрет нашедший внезапно, то паралич его ударит, то ума лишится.

Стародавние бывальщины рассказы­вать вам не стану. А вот на моей памя­ти вот что было. Все это происходило после войны, но до 50-х годов.

Тяга тогда была паровозная. Так вот на станциях эти паровозы заправля­лись водой, в тендеры грузили топли­во, сгружали золу. На нашей станции Ключевая зольщиком работал Пету­хов Павел, 1904 года рождения. Родом он был с Катырево. Между прочим, заядлый охотник. Будучи по охотни­чьим делам в Чесноковской округе, он наткнулся на таинственного петуха и далее все сделал по «инструкции». Пока прикидывал, когда же собраться на поиски между железнодорожными и домашними делами, его внезапно разбил паралич.

Другой вот случай недоверчивому читателю. В недавнем времени петухи были в деревнях постоянные. В нашей Ключевой годов так десять командиром стада был Тюпин Илья, 14-го года рождения. Летом, бывало, он пасту­шит, а зимой на путях работал. Кто знает, что такое рельсы марки Р-45, то я вам скажу, что этот Илья за один конец такую рельсу поднимал. Выполняя свои пастушьи обязанности, на­ткнулся этот Илья на злополучного петуха и далее все кончилось извест­ным финалом - сдвинулся с ума с того ни с сего мужчина-силач.

Чтобы не утомить читателя, приве­ду еще один пример. С той проклятой войны много фронтовиков вернулось израненными, искалеченными. Уходи­ли из родных мест молодыми, здоро­выми, а возвращались многие из жес­токих сражений с увечьями. Таким вот несчастным вернулся и Савва Некра­сов, 21-го года рождения. Война его шибанула здорово, получил конту­зию, поэтому сильно заикался, сло­вом, был инвалидом. Из жалости со­держала его при себе местная продав­щица. Не могу сказать, по каким надобностям ходил он в старые раз­бойничьи места, но ему сопутство­вало счастье. Прошел слух, что на­ткнулся все же на известного петуха. Вот ходил Некрасов, искал помощ­ников, нашел тех, кто согласился по­работать ломами и лопатами. Помню я ту случайную встречу с ним, так и сказал: «Пойдем мол, вот такого- то числа искать клад варнацкий». А за день до намеченного срока его пара­лизовало. Согласные на это нешуточ­ное дело приходили к нему, пытались понять, где, что и как. Савва что-то показывал руками, но эти манипуля­ции никто понять не мог.

Конечно, в народе не без смелых лю­дей. Ходили на поиски с окрестных деревень отчаянные люди, но о своих походах после этих трагических случаев особо не судачили. Да и нечем видно было козырять. Не каждому суждена встреча с петухом.

Так, потихоньку замолкали разговоры о разбойничьем кладе.

Тот ли клад, или другой, но напомнил о себе сам. Было это лет 15 назад. Сколько деревень исчезло с лица земли за прошлое столетие. Не сосчитать.

Лет 45 назад такая судьба постигла и деревеньку П. Народ молвил, что, дескать, их люди выходили на Сибирский тракт. Были такие подозрения, а доказательств, сам понимаешь, осо­бо и не было. По причине надобнос­ти посевных площадей было решено распахать место исчезнувшей дере­веньки. И что думаете. Один из плу­гов своим лемехом выворотил из зем­ли трухлявую бочку. Была она по современным меркам ведра на два-три, но зато до краев набита медны­ми пятаками. Понятно дело, слух этот здорово взбудоражил область, при­езжало начальство, ученые люди, га­зетчики. Хотя народ они руководя­щий нами, начитанный, но так же раз­водили руками. Как могла оказаться в деревеньке этой бочка, сколько она пролежала, почему в бочке только ме­дяки, кому они предназначались, тот ли разбойничий клад?

Эту бывальщину поведал мне старо­жил из Ключевой, а я, в свою очередь, счел нужным начать цикл, посвящен­ный этой теме, ибо на наших глазах мы вошли в полосу разбойной жизни. Повезло, называется, на изломе веков.

Ганькин В. Д.   На Государевой дороге:[Разбойничьи рассказы о Сибирском тракте]/ В. Д. Ганькин  // Городок. - Красноуфимск, 2001. - N 23. - С. 6-7.